De Tweede Ronde. Jaargang 13
(1992)– [tijdschrift] Tweede Ronde, De– Auteursrechtelijk beschermd
[pagina 98]
| |
Twee fabels
| |
КОШКА и СОЛОВЕЙ
Поймала Кошка Соловья,
В бедняжку когти запустила
И, ласково его сжимая, говорила:
‘Соловушка, душа моя!
Я слышу, что тебя везде за песни славят
И с лучшими певцами рядом ставят.
Мне говорит лиса-кума,
Что голос у тебя так звонок и чудесен,
Что от твоих прелестных песен
Все пастухи, пастушки - без ума.
Хотела б очень я, сама,
Тебя послушать.
Не трепещися так; не будь, мой друг, упрям,
Не бойся: не хочу совсем тебя я кушать.
Лишь спой мне что-нибудь: тебе я волю дам
И отпущу гулять по рощам я лесам.
В любви я к музыке тебе не уступаю,
И часто, про себя мурлыча, засыпаю’.
Меж тем мой бедный Соловей
Едва-едва дышал в когтях у ней.
| |
[pagina 99]
| |
[Nederlands]‘Hoe zit het, gaat het nog gebeuren,
Vooruit, vriend, zingen,’ bleef de kat maar zeuren.
Maar onze zanger piepte slechts, want zingen kon hij niet.
‘Ik vraag me af waarom jouw lied,’
Hoonde de kat, ‘in 't bos zo wordt geprezen!
Waar mag die zuiverheid en kracht wel wezen,
Waarover iedereen voortdurend riep?
Zelfs van mijn eigen kroost verveelt me dat gepiep.
Nee, van de zang heb jij geen kaas gegeten:
Jouw lied heeft staart noch kop,
Eens kijken of je beter deugt om op te eten!’
En toen at hij de arme zanger op -
Er bleef niets van hem over.
Moet ik nog duidelijker zijn met mijn verhaal?
Gevangen in de kat zijn klauw zingt zelfs de nachtegaal
Maar pover.
| |
[Russisch]‘Ну что же? - продолжает Кошка. -
Пропой, дружок, хотя немножко’.
Но наш певец не пел, а только что пищал.
‘Так этим-то леса ты восхищал! -
С насмешкою она спросила. -
Где ж эта чистота и сила,
О коих все без умолку твердят?
Мне скучен писк такой и от моих котят.
Нет, вижу, что в пеньé ты вовсе не искусен:
Всё без начала, без конца,
Посмотрим, на зубах каков-то будешь вкусен!’
И съела бедного певца -
До крошки.
Сказать ли на ушко яснее мысль мою?
Худые песни Соловью
В когтях у Кошки.
<1824> | |
[pagina 100]
| |
De koekoek en de adelaarDe adelaar stelde de koekoek aan tot nachtegaal.
De koekoek, met zijn nieuwe functie ingenomen,
Vestigde zich in een der espebomen,
En hij begon met veel kabaal
Zijn muzikaal talent daar uit te dragen;
Maar in een ommezien was iedereen gevlucht,
Het lachen en het schelden was niet van de lucht.
Mijn koekoek was geheel verslagen,
En is toen om te klagen naar de adelaar gesneld.
‘Kijk,’ zei hij, ‘'k ben op uw uitdrukkelijk verlangen
Als nachtegaal in 't bos hier aangesteld;
Toch waagt men het mij uit te lachen om mijn zangen!’
‘Ik ben een koning en geen god,’ was 't antwoord op de klacht.
‘Voor jouw ellende kan ik geen voorziening treffen.
Ik kan een koekoek wel tot nachtegaal verheffen,
Maar hem tot nachtegaal te maken ligt niet in mijn macht.’
1830
| |
КУКУШКА И ОРЕЛ
Орел пожаловал Кукушку в Соловьи.
Кукушка, в новом чине,
Усевшись важно на осине,
Таланты в музыке свои
Выказывать пустилась;
Глядит - все прочь летят,
Одни смеются ей, а те ее бранят.
Моя Кукушка огорчилась,
И с жалобой на птиц к Орлу спешит она.
‘Помилуй! - говорит. - По твоему веленью
Я Соловьем в лесу здесь названа;
А моему смеяться смеют пенью!’ -
‘Мой друг! - Орел в ответ. - Я царь, но я не 62
Нельзя мне от беды твоей тебя избавить.
Кукушку Соловьем честить я мог заставить;
Но сделать Со'ловьем Кукушки я не мог’.
<1830>
|
|